Хроники Аскета. Третья сила - Страница 41

К оглавлению

Оружие я узнал. Алебарда принадлежала мне.

— Ну и как? — До чего же у него противный голос. — Получил?

Виски кольнуло отзвуками схлынувшей боли.

— Это все? Больше ничего не приказали передать?

— Не торопись, братец. Пожалеешь.

— Родяне провели ритуал, — не оставлял я попыток внести хоть какую-то ясность в увиденное. — Послание о нем?

— Дурак! — Дух злобно сплюнул на пол и принялся непристойно ругаться.

В конце концов повторяющиеся оскорбления мне надоели. Справедливости ради надо сказать, что пришелец вел себя относительно прилично и даже выражения подбирал не слишком обидные. Обычно рассерженные духи ведут себя менее деликатно, не стесняясь высказать обуревающие их эмоции с использованием всей своей нечеловеческой фантазии.

— Сам уйдешь или помочь? — произнес я, когда поток красноречия наконец иссяк.

Сущность затихла, ее носитель нелепо согнулся в гротескном поклоне. На лице его проступило настоящее страдание, болезненное желание быть услышанным и понятым. Он отчаянно пытался донести что-то важное, пытался, но не мог. Ему плохо здесь, внезапно понял я, чуждая энергетика нашего мира мешает ему.

В тот же миг дух исчез. Не понадобились ухищрения, сложные обряды изгнания, борьба с переменным успехом за крошечные кусочки захваченного сознания. Пришелец ушел тихо, освободив порабощенное тело и оставив меня в полной растерянности. В голове по прежнему теснились непонятные образы, слишком сложные для моего понимания части пророчества упорно не желали собраться воедино.

Харченко, все это время простоявший возле двери, тактично откашлялся:

— Виктор Андреевич! С вами все в порядке?

— Да. — Что мне еще оставалось ответить? — Все хорошо.

Призрак внимательно выслушал мой рассказ, не меняя выражения лица и даже не шевелясь. Полная сосредоточенность. Я приехал к нему один, оставив на попечение Харченко еще не до конца пришедшего в себя Виноградова. Парню потребуется день или два на полную реабилитацию, пусть немного отдохнет. Мне же было необходимо срочно переговорить с Фроловым — обсудить, во что мы вляпались на сей раз.

— Иногда иметь слишком длинный нос становится вредно. — Якобы стареющий шпион наконец озвучил свои мысли. — Остался бы ты простым офисным служащим, сидел бы сейчас за компом, резался в «косынку» и горя не знал.

— Не получится. Я, как Буратино, обречен обманывать Алис и искать золотой ключик. Иной образ жизни для меня уже неприемлем.

— О, Буратино! — Фролов восторженно закатил глаза к потолку и, вскочив на ноги, принялся расхаживать по кабинету. — Буратино, к твоему сведению, фигура мессианская, сопоставимая с личностями величайших подвижников. Непорочное зачатие, воскрешение после смерти — ты же помнишь, как его топили, а он всплывал? Тут тебе и поиски рая для избранных праведников, символизируемого таинственной дверью в каморке Папы Карло, сиречь Творца-Вседержителя. Золотой ключик, то есть высшее откровение, в конце долгого духовного пути достается именно ему, а не грешнику-Карабасу…

— Не знаю, — ухмыльнулся я. — Лично мне в длинном носу вечно чудится нечто фаллическое.

— Просто ты подпал под дурное влияние извращенца Фрейда. — Призрак вернулся за стол, уселся в кресло, водрузил локти на столешницу и принялся рассуждать. — Ситуация становится все страньше и страньше, как сказала одна маленькая девочка, провалившаяся в кроличью нору. Стоило тебе, Аскет, выбраться из уютной берлоги, как вокруг твоей неоднозначной фигуры возникают шевеления аж двух интриг. Я имею в виду призыв в храме Кощея и столкновение с непонятными людьми с измененной психикой. Оба события рядовыми не назовешь. Или есть еще что-то, чего я не знаю?

— Не сочти за похвальбу, но псион моего уровня обречен находиться в фокусе событий, — возразил я. — Возьми для примера любого бывшего «архангела» — в проектах какого уровня мы задействованы?

Покойник исследует смерть во всех ее проявлениях, Вася обеспечивает интересы страны в Африке — то есть общается с тамошними племенными шаманами, не всегда мирно, — Завулон, помимо основной деятельности, обеспечивает незаконную эмиграцию псионов со всего мира в Россию. Правда, в последнее время работы у него поубавилось. Черныш руководит крупнейшей отечественной фирмой по изготовлению разных артефактов. Что касается меня… Тени, ментал, структура пространства, лечение психических заболеваний — вот общеизвестный круг моих интересов.

— Оно, конечно, так, — вынужденно согласился Фролов. — Но ты посматривай вокруг, посматривай. Впрочем, кому я это говорю?

Вокруг, вокруг… Короткой вспышкой мелькнуло озарение, маленький кусочек мозаики занял полагающееся место. Теперь я знал, как называют себя неизвестные — Единым Кругом. Или Кругом Единства. Сколько еще времени пройдет, прежде чем я восстановлю всю картину, расшифрую остальную украденную память? Неизвестно.

— Иными словами, придется нам распутывать клубок, начиная с господина Каменева.

— Само собой. В этом деле ты увяз — теперь не отвертишься! — хохотнул Фролов.

В его словах почему-то чувствовалось нечто зловещее.

из за плотно задернутых штор не пробивалось ни единого луча света, и потому в помещении царили полумрак и безвременье. День оказался хлопотным, о чем свидетельствовала громоздившаяся на столе куча бумаг, которые еще предстояло разобрать, да и иные дела не оставляли шансов расслабиться. Сидевший в глубоком кресле человек чуть опустил голову, помассировал тонкими пальцами виски, изгоняя прочь зародившуюся было головную боль. Сторонний наблюдатель наверняка заметил бы его усталый вид и нездоровую бледность кожи, однако посторонним неоткуда здесь взяться: о нежелательных гостях заботится надежная и проверенная охрана.