Хроники Аскета. Третья сила - Страница 33

В ответ я только пожал плечами. Что тут скажешь? Призыв духов всегда связан с опасностью, и мы, те, кто все-таки решается рискнуть, знаем цену возможной ошибки. В шаманской практике случается всякое. Иногда даже тщательно выверенные, многажды опробованные ритуалы дают сбой.

— Я вызвал Покойника. — Призрак удивленно вскинул брови. Покойник сейчас числился в настолько секретной организации, что связаться с ним быстро не смог бы и сам Фролов. Не говоря уже о возможности пригласить для консультаций. — Пусть он разбирается с духами, ищет ошибку в обряде. Самая работа для истинного шамана.

— Когда он еще приедет…

— Сегодня вечером. Он закатил начальству истерику, и его отпустили.

Истинные шаманы, способные общаться и понимать сущности ментала, встречались редко. Их всего-то шестеро на весь мир. Зато они могут достать практически любую информацию, собрать компромат на кого угодно, раскрыть любые секреты. Оттого и берегут их, как зеницу ока, оттого-то и считают не менее опасным оружием, чем атомное. Покойника сразу привлекли бы к проекту, не помешай традиционная вражда спецслужб.

— Есть, есть в жизни маленькие радости, — покивал мой собеседник. — Если бы этих самых радостей не было, стрелялся бы народ от тоски. Я первый и начал бы. Пойдем-ка, Аскет, прогуляемся.

Капище вымерло. Приглашенные эксперты выгнали прихожан и жрецов в целях лучшего «считывания фона», для верности оцепив территорию солдатиками в форме. Сейчас со здания снималась, слой за слоем, накопленная за десятилетия информация. Эмоции по большей части. Что следователи надеялись узнать таким образом, я не смог бы выяснить, даже перетряхнув их мозги до самого подсознания. Как бы то ни было, навстречу нам попадались только обитавшие при святилище духи, провожавшие нас насмешливыми и жестокими взглядами.

— Если честно, Аскет, очень уж меня беспокоит твой гастарбайтер… — начал Призрак.

Он успел поведать о части своих проблем, и мы оба согласились, что моя драка с продавцом и его расследование — звенья одной цепи.

— Он не мой.

— Хорошо, пусть будет свой. В силу абсолютной неизвестности обнаруженные тобой ментаты кажутся мне более опасными, поэтому предлагаю сосредоточиться именно на этой проблеме.

Мне оставалось только кивнуть.

— Интересно, каким образом они сумели блокировать чувство угрозы? Атака началась абсолютно неожиданно, словно те, кто ее задумал, вообще находятся вне нашей реальности.

— Как чужаки? — буркнул Фролов. И тут же предложил: — С Беловым посоветоваться не хочешь? Он чаще твоего общается с духами.

— Спорное мнение, — позволил я себе усмешку. Тени давно стали моими постоянными спутниками, о возвращении чужаков они бы сообщили мне первому. — Нет. Я сумел считать достаточно, просто… Представь себе, что у меня в памяти сидит ком из кусочков мозаики. Эти кусочки медленно вращаются, ищут подходящие грани, постепенно притираются друг к другу, превращаясь в единое полотно. Скорость процесса зависит от найденных намеков, послужить которыми может абсолютно любое явление. Рано или поздно картинка сложится.

— Лучше бы рано, чем поздно.

— Чем больше я узнаю о контролерах и их марионетках, тем быстрее пойдет процесс. Могу походить по городу, поискать новые объекты для изучения.

Призрак отнесся к предложению с явной прохладцей: у него, по всей видимости, был заготовлен другой план.

— Мы решили действовать масштабнее. Связаны найденные нами марионетки с родянским ритуалом или нет, мы точно не знаем, верно? Ну так и незачем рисковать. Мы тут собирались под видом проверки паспортного контроля хорошенько прочесать стройки, кафе, овощебазы вместе с Миграционной службой. Сильных ментатов в городе хватает… Ты меня слушаешь?

— Да.

— Потрясающая лаконичность! Так вот, я обломался. — Призрак остановился и, словно сам не веря прозвучавшему признанию, повторил: — Я обломался! Какая-то вшивая секретарша из комиссии по труднадзору срывает совместную операцию милиции, ФСБ, ФМС и нашей с тобой любимой Службы. Ты можешь в это поверить?

— Не могу, — согласился я. — В секретаршу — не могу. Здесь либо бюрократическая ошибка, и тогда головы уже летят, или против нас сыграл серьезный противник. У тебя есть влиятельные враги в чиновничьей среде?

— Полно! Но так они подставляться не станут. — Он резко остановился, вороватым движением огляделся по сторонам и заговорщицки понизил голос: — Слушай, а у тебя враги есть? Я никому не скажу, честно.

— Живых нет. — Я невольно улыбнулся от предположения, что мешать пытаются не следствию, возглавляемому лично Фроловым, а мне, грешному. Нет, проблема не во мне. — Ищи среди своих недругов. Скорее всего, один из обиженных тобой начальников мстит доступным ему способом за неимением других.

Константин криво улыбнулся и согласился:

— Все может быть. Я отдавил любимые мозоли достаточно большому количеству людей, среди них наверняка найдется хотя бы один гаденыш с хорошей памятью. Однако мне, как, думаю, и тебе, хотелось бы прояснить один скользкий момент: саботаж идет от природной вредности или по чьему-то приказу?

— Так узнай. Не верю, что у тебя нет нужных связей.

— Есть. Только твои в данном случае эффективнее.

Я безуспешно порылся в памяти.

— Ты ничего не путаешь?

— Ничуть. Помнишь того мужика, которого вы с Мисюриным и Зайцевым в норму приводили? Тогда я вас и познакомил, еще выдернул тебя прямо из королевской камеры.

Еще бы не помнить. Первый пациент — он как первая любовь, забыть невозможно.